В каждом человеке заложены внутренние природные способности. Непонимание врожденной конституции приводит к тому, что существует целая армия бездарных врачей, никчемных юристов, горе – бизнесменов. Психологи условно разделяют людей на четыре группы: ремесленники, предприниматели, руководители и исследователи. Бывает смешанная природа, но всё же что-то явно преобладает. Можно ставить под сомнение такие выводы, и утверждать, что при желании можно обучиться чему угодно. Однако опыт показывает, что мастерства в профессии можно достичь только с учётом природной предрасположенности.
На эту тему журналист Наталья Патрихина беседовала с руководителем, прошедшим долгий путь от школьного учителя до заместителя губернатора Красноярского края по информационной политике, Инессой Акентьевой:
Наталья Патрихина:
— Инесса Геннадьевна, не в природе женской стремиться во властные структуры. Ваша карьера строилась по принципу стечения обстоятельств или осознания своего предназначения?
Иннеса Акентьева:
— Не было у меня ни в планах, ни в намерениях становиться руководителем. Моя детская мечта была предельно конкретной – я очень хотела быть врачом, а точнее хирургом. Однако со школьной скамьи была ярко выраженным гуманитарием, и очень активно увлекалась общественной жизнью, начиная с «октябрятской звёздочки». Когда меня приглашали в спортивные секции, я отвечала, что мне некогда – я занимаюсь общественной деятельностью. Я выучила эту фразу, она казалась мне очень значимой. Если уж быть октябрёнком, то не рядовым, а командиром «октябрятской звёздочки»; не просто пионером, а председателем совета отряда, дружины. Когда за активную пионерскую работу меня поощрили путёвкой в «Артек», а во времена Союза это было большой наградой, я даже там умудрилась стать председателем совета дружины. Чёрное море не смогло меня успокоить. Это был год проведения Олимпийских игр в Москве, и я на всю жизнь запомнила запах моря именно с того времени…
В комсомоле была та же картина. Именно с того периода я начала проявлять интерес к гуманитарным наукам, а естественные давались сложнее. Я поняла, что если и поступлю в медицинский, то моё обучение будет не очень простым, поэтому пошла по более выверенному пути, как мне казалось тогда, и поступила на исторический факультет красноярского пединститута. Вот так состоялся выбор профессии. В те времена конкурс туда был высокий, потому что институт готовил не только преподавательские кадры, но и комсомольско-партийные. Его ещё называли идеологическим. На четвёртом курсе я успела выйти замуж, и по окончании института на распределение пришла уже вместе с мужем, который учился на том же факультете. Поскольку у меня был красный диплом, я могла сама выбрать местность. А вот тут уже, наверно, вмешался случай: ко мне, заливаясь слезами, подошла однокурсница, очень мягкая, интеллигентная девочка, и рассказала, что за дверью её ждёт директор школы, которая находится в колонии, и выпускницу распределили именно туда. Я вышла к директору и спросила об условиях работы. Оказывается, сотруднику сразу же предлагали квартиру и, учитывая опасность трудовой среды, повышенную заработную плату. Быстро сориентировавшись, я уточнила – может быть нужны два учителя истории? Получив утвердительный ответ, я сообщила школьному директору, что он их уже приобрёл. Тут же «обрадовала» этой новостью супруга, чем поставила в ступор не только его, но и комиссию по распределению. Скорей всего, главным аргументом в принятии решения на тот период стала обещанная квартира, и здоровый прагматизм победил страх.
Вот так началась моя трудовая деятельность в воспитательно-трудовой колонии посёлка Берёзовка…Некоторые сегодняшние коллеги, узнав об этом эпизоде биографии, смеются над первой записью в моей трудовой книжке. Но я не пожалела об этом ни разу. Это была очень хорошая для меня школа, и психологическая, и профессиональная. Моими учениками были малолетние преступники. Это совершенно другие дети. В силу возраста и обстоятельств они очень чувствительны к ласке и похвалам, а «богатый» жизненный опыт наградил способностью отлично разбираться в людях и манипулировать ими в своих интересах. Я не была исключением – моё сочувствие к этим детям часто оказывало всем «медвежью» услугу. Дети под разным предлогом уговаривали меня простить им невыученный урок, я шла на поводу, после чего ругала себя за мягкость. Я встала перед выбором – либо давать детям знания на том же уровне, либо, сломав себя, стать жёсткой и требовательной. В любом случае, я бы потеряла себя либо как человека, либо как педагога. И я решила покинуть школу.
Н. П.:
— С чего начался Ваш путь в политическую карьеру?
И. А.:
— В то время молодёжная политика в сегодняшнем понимании только зарождалась. До этого были комсомольские ячейки. Когда же советская система развалилась, образовался вакуум, и властьпридержащие поняли, что страна теряет целое поколение. Были поставлены задачи на государственном уровне о социализации молодёжи. С этого момента начался мой пошаговый рост в политику: сначала специалист комитета по делам молодёжи Советского района Красноярска, потом председатель комитета. Входить в работу нужно было очень быстро. Я понимала, что мне очень интересно заниматься организацией встреч, мероприятий, конкурсов.
Затем в моей жизни снова были перемены. Уже на базе городской администрации возникло управление информационной политики, которое возглавила Ольга Карлова. Ольга Анатольевна представляла, что городу без районов будет очень сложно, и настояла на появлении в районных управах специалистов по связям со средствами массовой информации и администрацией города. В то время СМИ возникали как грибы. Мэром Красноярска был Петр Иванович Пимашков, который не только не препятствовал этому, но даже способствовал. Если приходили энтузиасты, говорили, что у них есть частота, разработана концепция телеканала, но нет помещения, то Пимашков оказывал им любое содействие. Можно сказать, что, благодаря ему, такое количество СМИ работает у нас на территории.
Я стала первым специалистом по связям со СМИ в Советском районе и по работе стала часто появляться в администрации Красноярска. Там меня и заметила Ольга Анатольевна и, спустя семь лет моего труда в районной администрации, она пригласила меня в городскую. Я сильно переживала и волновалась, считала, что недостаточно опытна. Но Карлова внушала мне, что для человека активного, как я, самое страшное – застой. Можно просто погубить свои способности. Все мои переходы сопровождались сильными стрессами, потому что я очень привязываюсь к людям. Но, до сих пор, я считаю работу рядом с Петром Ивановичем самой сильной школой, в которой я научилась спокойствию, выдержке, успешно справляться со своим необузданным темпераментом.
Н. П.:
— Сейчас Ваше терпение не имеет границ?
И.А.:
— Мне повезло. Рядом со мной всегда находятся близкие, которые меня любят и всегда поддерживают. Мои домашние, это тот тыл, в котором я восстанавливаюсь после работы. Многие верят в миф, что люди поступая на госслужбу, приобретают всевозможные блага, но при этом особо ничем не занимаются. Чиновничество – это сложный труд, если к нему относиться со всей ответственностью! Это очень энерго- и эмоционально затратно, а также занимает большую часть твоей жизни, поскольку рабочий день иногда плавно переходит в вечер. Моя семья, муж и дочь, никогда не ставили мне в упрёк такую занятость. Мы живём в самой настоящей деревне. Это не коттеджный посёлок или элитный жилищный комплекс. Соответствуя статусу деревенского жителя, я держу кур. А ещё я очень люблю цветы. Даже если возвращаюсь поздно со службы, обязательно иду в огород – там моё любимое хозяйство. Поэтому напряжение после рабочего дня всегда находит выход в моей земле, цветнике, курятнике, и семья не испытывает дискомфорта, если я возвращаюсь домой уставшей и неспокойной. Они понимают меня и оберегают. Лишь иногда осенью я сожалею, что всю красоту в огороде нужно срезать, убирать; и всё так недолго цвело.
Н. П.:
— Не было желания сменить климат на более тёплый?
И.А.:
— Теоретически было, но все семейные обсуждения сводились к шутке. Здесь живут наши родители, у нас обустроенное хозяйство, а у меня любимая работа. Я даже в отпуске не испытываю желания уезжать в тёплые страны, мне хорошо дома. От добра добра не ищут!
Н.П.:
— Во времена становления Вашей карьеры многие уходили в бизнес. Ваша активность и организаторские способности были бы очень полезны в предпринимательской деятельности. Не возникало желания руководить собственным проектом?
И. А.:
— Нет, никогда. В бизнесе должна быть определённая хватка, которой у меня нет. Хотя я не исключаю, что, если бы попробовала, скорей всего успешно. Но так, как у меня хорошо получалось то, чем я занималась, не было смысла менять вид деятельности. Самое главное, что мне нравилась моя работа на всех этапах, не смотря на многие ограничения на рабочем месте. Государственная служба – это строгое соблюдение дисциплины, ответственность на самом высоком уровне. И если завтра мне скажут «спасибо, вы выполнили свои задачи», я точно знаю, чем буду заниматься. Наши места не приватизированы, абсолютно естественно во мне могут перестать нуждаться, потому что придут новые времена, будут другие задачи и цели, другие люди и требования. Когда ты находишься в этом кресле, должен чётко понимать это. Я отработала семь лет в администрации района и семь лет в городской. Сначала начальником управления по связям с общественностью, потом пресс-секретарём главы города, и в итоге служу в Правительстве края. В моей трудовой книжке очень мало записей. Все они связаны с управленческими структурами. Но если государство будет нуждаться в новых кадрах, я вернусь в школу, самую обычную деревенскую. Мне не страшно. Придёт время, когда надо будет подумать о душе, хотя я никогда о ней не забывала, лишь совмещала с мыслями о деле…
